– Понимаю, – кивнул я, – Что ж, мы с радостью предстанем перед владыкой.

– Не стоит торопиться, – покачал головой Инэй, – для начала мы проедем по маршруту патрулирования. Придется вам некоторое время покататься с нами. И давай без глупостей, Дангар из Риноры.

Я лишь кивнул, и ничего не ответил. Надо – значит надо. Сейчас от меня ровным счетом ничего не зависело. К тому же, вскоре я уже был частично осведомлен о планах всадников. Благодаря своему Таланту, разумеется

С нами они говорили на общеимперском, разные диалекты которого были достаточно распространены на континенте. Хотя бывали и дремучие углы (такие как Корневище), где народ общался лишь на местном наречии. Но в пределах старых торговых путей на языке бывшего Императора-мага болтали вполне сносно даже городские бродяги.

А вот между собой мужчины переговаривались (как я узнал позже), на боевом языке рода Наеги. Это был странная смесь свистящей речи и огромного количества самых разных жестов. На первый взгляд, осознать такое совершенно невозможно, если не обучаться с самого рождения. Но только не для меня.

Конечно, воины Наеги совершенно не опасались, что их поймут – откуда путникам из дальних земель знать то, чему обучают только кровную родню? То, что среди этих путников есть маг, который, в теории, может прочесть их мысли, всадников, похоже, мало волновало. Или они об этом просто не подумали, не знаю.

Понятно, что я такого провернуть не мог. Не пробовал ни разу, не представлял, с чего вообще начать, да и никого, кроме Учителя, кто мог бы такое сделать, не встречал. Но предположить такую возможность глава нашего конвоя всё же мог бы?

Впрочем, я не знаю, насколько здесь привыкли видеть магов. Судя по спокойной реакции всадников, для них колдовство не было чем то особенным. А если так – они должны были знать, что чтение мыслей – удел очень сильных чародеев. Которым не двадцать с лишним лет, и которые не путешествуют по степи практически с голым задом.

Что же мне удалось подслушать, пока мы добирались до первого пункта нашего маршрута? Оказалось, что отряд Сокола отправился по территориям владыки Наеги неделю назад. Прошлая патрульная группа, объезжающая пределы владений, обнаружила следы нескольких отрядов, которые пришли с востока. Но обратных следов вдоль всей границы (ума не приложу, как они различают ее в Степи) не нашли. А это значило, что кочевники все еще находились на территории рода Наеги.

Понятно, что это могли быть следы путешественников, или мирных кочевников, которые просто ехали на запад. Но в последнее время с той стороны кроме вооруженных отрядов диких Фарахтов никто не приходил, и подобная вылазка с их стороны была далеко не первой.

Также я услышал о небольшом отряде юных всадников, который покинул крепость рода Наеги три дня назад. Он должен был посетить две ближайшие деревни, и вернуться, но ни в одной из них его не видели. Недалеко от второй деревушки нашли следы отряда – и еще одного, гораздо большего. Было непохоже, что там произошло сражение, следы и тех, и других всадников уходили на север, но прошедшая буря уничтожила все зацепки, по которым можно было продолжить поиски. След, к слову, исчез за полдня пути до сожженного хутора.

Сейчас Инэй, которого отправили на поиски парней, решил проверить ближайшую деревню. Она находилась очень близко к восточной границе земель рода Наеги. Пилить туда, по словам всадников, надо было еще полтора дня. Так что все это время мы провели в дороге. С нами никто не говорил, но и во время привалов не связывали. В основном, потому что каждую ночь вокруг лагеря дежурили пятеро людей, сменой по три часа. Они совершенно не опасались нашего побега – куда бежать в степи? Догонят в два счета, на своих-то длинноногих конях. А если бы мы задумали подраться... Ну тут уж без комментариев.

Мы совершенно не рыпались. И хоть я и рассказал о том, что услышал, братьям-телохранителям, мы не стали обсуждать эту тему. Незачем было выдавать свое знание их кровного языка, да и все мы не особо-то и удивились такому рассказу. Нечто подобное, только в общих чертах, нам говорили и в Товедо, и встреченные южане. Просто мне в очередной раз удалось загреметь прямиком в эпицентр событий. О чем я, признаюсь, очень жалел. И до последнего надеялся, что на этот раз пронесёт.

Деревушка, в которую мы прибыли, оказалась целой. Правда выглядела она… Ну очень уж неказисто. С полтора десятка глиняных домов одинаковой формы расположились на берегах небольшого ручья – не более трех метров в ширину. Никаких заборов, никаких калиток. Из деревянного – только двери. Вдоль ручья, сразу за поселением, растянулись неровные прямоугольники обработанной земли. Похоже, через несколько недель начнется посевная, но сейчас поля выглядели просто мешаниной рыжевато-черной грязи. Люди, впрочем, производили не лучшее впечатление.

Всадников выскочила встречать вся деревня – мужики в длинных серых рубахах и такого же цвета штанах. Женщины в сарафанах до пят, перехваченных на поясе тонкими желтыми поясами (у мужиков были черные). Пара стариков и три бабки, с десяток ребятишек в возрасте до десяти лет – чумазых, крикливых и очень худых. И вид у местных был далеко не веселый. Разве что у детей. Наверное, тяжелая зима. Не представляю, как эти селяне умудряются выживать в таких условиях в течение долгой зимы, когда заниматься сельским хозяйством просто невозможно… На нас с Сейвалом и Финвалом косились – уж слишком сильно мы отличались и от крестьян, и от всадников.

Как стало понятно из дальнейшего разговора, который Инэй вел со старостой этого поселения уже на каком то имперско-степнячном диалекте, здесь никто потерянный отряд не видел, ровно как и кочевников. Но зато охотники, вернувшиеся пару дней назад, рассказали о кострах, дым от которых заметили в дне пути к юго-востоку от деревни. Это было достаточно далеко для пешего, но для всадника подобное расстояние не являлось серьезным.

Поразмыслив, Инэй решил оставить в деревне большую часть отряда – на случай неожиданного нападения степняков. Они должны были задержаться на три-четыре дня, изучить местность. Если кочевников в округе не обнаружится – они вернуться в замок. В случае обнаружения крупного отряда противника нужно было послать за подкреплением и удерживать поселение (интересно – как?). Сам же командир Соколов с еще шестью воинами и нами решил отправиться к крепости рода Наеги напрямую. Отсюда до нее было «всего» два дня энергичной езды.

Большая часть первого дня этой скачки была невероятно утомительной и скучной. Всадники практически не переговаривались и весь день ехали рысью, давая своим коням лишь пару передышек по часу за дневной переход. Наши же лошадки, как бы нам их не нахваливали на рынке Товедо, не могли похвастаться такой выносливостью и запасом сил. Поэтому к концу дня уже пускали пену изо рта. И начали это делать в самый неподходящий момент.

Сначала на холмистом горизонте, подсвеченному заходящим солнцем, появилось небольшое облачко пыли, постепенно увеличивающееся в размерах. Первым новость о нем принес один из всадников, объезжающий наш движущийся отряд в нескольких сотнях метров. Разведчик, рассказав об этом, скороговоркой добавил Инэю еще несколько слов, которые я не расслышал. Командир отряда мигом помрачнел и велел ускоряться.

Мы добавили ходу. Пока – не слишком, но когда вернулся второй разведчик, мы уже и сами видели столб растущей пыли, и нагоняли лошадей как могли. Приближался отряд степняков – это было понятно и без объяснений. Не знаю, удалялись ли мы от них, или держались на определенном расстоянии, но как по мне, так пыль нисколько не меняла положения. А еще хуже все стало, когда мы увидели точно такой же знак и на западе. Нас брали в клещи.

Первых кочевников мы увидели спустя час невероятной скачки, и сразу поняли, что уйти не получится – слишком быстро нас догоняли. Первым показался отряд, ехавший с востока. Он появился из сумерек, напоминая нежданно нагрянувшую судьбу, в которую я так старательно не верил. Сначала донесся высокий звук. Только позже я понял, что это был боевой клич степняков. Он пронесся над степью и достиг нас как раз в тот момент, когда Инэй скомандовал своим людям перестроиться, и обратился к нам: